«Мало готовить чистых "ремесленников"»: каким должен быть университет будущего. Интервью ректора МАИ Анатолия Геращенко журналу «Куда пойти учиться Каким должен быть современный университет
Вчера министром образования и науки РФ был назначен Дмитрий Ливанов, до последнего времени занимавший пост ректора МИСиСа - одного из ведущих технических вузов России.
Накануне с Дмитрием Викторовичем встретился корреспондент "РГ". Речь шла о проблемах и перспективах отечественного образования и науки.
Дмитрий Викторович, по опросам, в этом году в технические вузы собираются поступать даже самые слабые троечники. Что вы думаете?
Дмитрий Ливанов: Троечнику нечего делать в инженерном вузе. Это однозначно. А если его куда-то и возьмут, то он будет плохим инженером. Качество приема в вузы - важный вопрос, на который нет простых ответов. Прежде всего, надо повышать мотивацию хорошо подготовленных выпускников идти в технические вузы. Для этого нужно увеличивать там стипендию, допустим, до 10 тысяч рублей в бакалавриате. И активнее привлекать к выплате стипендий работодателей. Одновременно надо повышать уровень преподавания физики и математики в школе. Нужны новые программы и учебники, которые были бы интересны детям.
Учителя в 11-х классах жалуются: школьники забросили предметы, по которым не надо сдавать ЕГЭ. Мол, зачем их учить, если аттестат никакой роли не играет?
Дмитрий Ливанов: Возможность учета среднего балла аттестата в качестве дополнения к ЕГЭ обсуждается. Но не надо забывать, что так уже когда-то было и привело к небывалому росту липовых медалистов. К олимпиадам у меня тоже претензии. На ЕГЭ, в отличие от олимпиад, вы можете что-то оспорить, подать апелляцию, посмотреть базу данных, сравнить свой результат с другими, а в системе олимпиад все это закрыто. Так что действие субъективного фактора очень велико.
Главным критерием отбора все-таки является ЕГЭ. С каждым годом проходной балл в МИСиСе повышается. Например, в прошлом году на специальности "экономика" и "менеджмент" он был 77-80 баллов, на "автоматизацию технологических процессов" - 66. Самый низкий проходной балл был на "технологию художественной обработки металлов" - 59. Самые популярные специальности в этом вузе - связанные с нанотехнологиями и информационными технологиями. Туда принимают 350-400 человек каждый год.
А вы сами школу не с золотой медалью окончили?
Дмитрий Ливанов: Нет. Я учился в 91-й московской школе при РАО, у меня были пятерки по всем предметам, кроме НВП. Так что медаль мне не дали.
Ректоры жалуются, что студенты-высокобалльники часто не подтверждают свои оценки и в среднем с первого курса приходится отчислять до 10 процентов. В МИСиСе как?
Дмитрий Ливанов: Претензий к абитуриентам, которые поступили с высокими баллами, у меня нет. Хотя разница между теми, кто пришел с 80 баллами и с 60, конечно, чувствуется. Но к третьему курсу студенты обычно выравниваются. Однако до выпуска доходит только 50 процентов поступивших. Если человек не справляется с задачами, которые перед ним стоят, мы вынуждены отчислять. И никаких упреков по этому поводу никогда не слышали. Другое дело, что, теряя студентов, вуз проигрывает и в финансировании. Каждый год МИСиС выпускает 1000 человек, 600 из них - инженеры и технологи, и все они находят работу. Предприятиям очень нужны кадры, но такие, которые не надо доучивать или переучивать, которые готовы к работе без дополнительных усилий со стороны работодателей.
- В Москве, как известно, металлургических предприятий нет. Чем выпускника столичного вуза заманить в Липецк или Кемерово?
Дмитрий Ливанов: Такова нынешняя ситуация - люди экономически мотивированы на то, чтобы остаться в столице. И к этому надо относиться нормально. Пусть Москва готовит техническую, творческую элиту, но это по определению небольшое количество людей. Сегодня, к примеру, инженеров нам надо не так уж и много. При этом мест в вузах у нас в три раза больше, чем было тогда. Очевидно, что мест должно быть меньше, но стоимость одного студента при этом должна быть значительно выше. Не 60 тысяч, как сейчас, а 200-250 тысяч рублей. Как только мы уйдем от всеобщего бесплатного высшего образования, появятся механизмы, которые помогут привлечь на предприятия ценные кадры. Например, образовательный кредит. Если хорошее образование будет стоить дорого и человек вынужден за него платить, он сможет взять кредит, а будущий работодатель в обмен на обязательства погасит его.
Раздаются предложения: закрыть треть вузов. Вы согласны?
Дмитрий Ливанов: Дело не в количестве вузов. А в том, сколько студентов там обучается за счет государства. Я думаю, эта цифра может быть уменьшена в два раза с одновременным повышением финансирования для оставшихся мест.
А сколько, интересно, получает профессор МИСиСа?
Дмитрий Ливанов: Средняя зарплата профессоров - около 60 тысяч рублей. Есть те, кто получает 200 тысяч, и те, кто 30, - столько вуз платит тому, кто не занимается наукой и, скорее всего, работает тут по совместительству. МИСиС приглашает на работу ведущих ученых. Например, проректор по образованию - американец Тимоти О`Коннор отвечает за развитие системы образования в вузе. До прихода в вуз работал в Американском совете по международному образованию. Другой иностранный специалист - Пейдж Хеллер работает в должности директора центра трансфера технологий. У МИСиСа, как и у большинства российских вузов, мало опыта в превращении научных разработок в рыночный продукт. И вуз пригласил специалиста из США, который много лет подряд занимал аналогичную должность в одном из ведущих американских технических университетов. Кафедрой обработки металлов под давлением руководит профессор Рудольф Кавалла из Германии. Планируем взять на работу около 100 иностранных ученых как минимум на пять лет.
Дмитрий Ливанов: Все приглашенные профессора читают лекции на английском языке. Поэтому три года назад вуз ввел на бакалавриате уникальную программу обучения английскому языку, взяв за основу технологию Кембриджа. Особенность в том, что абсолютно все студенты занимаются английским 8 часов в неделю четыре года подряд, а потом сдают не экзамен, а проходят международное тестирование IELTS и получают сертификат, который признается в 6000 учебных заведений в 135 странах мира.
Российских преподавателей тоже учите английскому?
Дмитрий Ливанов: Для молодых, которых еще можно научить, вуз проводит интенсивную языковую переподготовку. Разработаны программы магистратуры на английском языке, развиваются программы обмена кадрами и студентами. Английский - язык науки в мире.
Кстати, вы сами где учили язык?
Дмитрий Ливанов: За границей, где работал после окончания МИСиСа.
Среди выпускников МИСиСа есть миллиардеры из списка Forbes. Они вузу помогают?
Дмитрий Ливанов: Недавно создан эндаумент-фонд, средства которого пойдут на развитие университета. Определенную помощь оказали и бывшие выпускники. В списке Forbes есть выпускник МИСиСа Михаил Фридман, которого мы иногда приглашаем на встречи со студентами.
Дмитрий Ливанов: Он рассказывает о себе и своей жизни. Студентам все это очень интересно. Нынешнее поколение очень критично, прагматично и нацелено на успех.
- Раньше физики не только зарабатывали деньги, но и читали хорошие книги, музицировали. Вот вы, например, какую книгу сейчас читаете?
Пелевина. Правда, три последних романа мне не очень понравились. Люблю детективы на английском языке. Часто бываю в театре, недавно смотрел "Щелкунчика" в Большом театре. Музыкой не занимаюсь. Зато дети - и дочь, и сын - музыкально одаренные и серьезно занимаются музыкой.
В интервью РИА Новости рассказал о том, как будет трансформироваться один из ведущих инженерных вузов России.
‒ Ученый совет ТПУ недавно принял решение о реструктуризации вуза. Петр Савельевич, чем вызвана необходимость радикальных перемен?
‒ Прежде всего, мне бы не хотелось, чтобы происходящие сегодня изменения в университете воспринимались только как «механическая» замена одной структуры на другую. Реструктуризация - не самоцель, а инструмент достаточно глубокой трансформации университета.
Речь идет о новом содержании образовательной деятельности, изменении самой парадигмы инженерного образования. Это касается всех уровней нынешней системы подготовки квалифицированных инженерных кадров - бакалавриата, магистратуры, аспирантуры. Каждый из этих уровней должен быть модернизирован в соответствии с требованиями времени.
‒ Скорее, не проблемы, а ограничения: чтобы за четыре года подготовить достаточно хорошего специалиста для реального сектора экономики, вузы вынуждены «экономить» на таких базовых для инженерного образования дисциплинах, как математика, физика, химия, информатика, а также дисциплинах социально-гуманитарного блока.
Между тем, высококвалифицированный инженер XXI века ‒ мультиспециалист, способный быстро реагировать на новые технологические вызовы, обладающий глубокими знаниями и эрудицией по широкому спектру дисциплин. Он должен уметь работать с большими объемами информации, анализировать эту информацию, стыковать различные дисциплины и направления деятельности для решения сложных технических задач.
Кстати, один из переводов французского слова «инженер» - «вдумываться». Неслучайно, до революции инженер представлял собой универсального специалиста, готового практически к любому виду деятельности - он был подготовлен к этому системой фундаментальной теоретической подготовки.
‒ Как вы видите процесс подготовки бакалавров?
Реализацию этой программы мы сосредотачиваем в одной структуре - Школе базовой инженерной подготовки, состоящей из семи отделений (математики и информатики, естественных наук, социально-гуманитарных наук, общетехнических дисциплин, иностранных языков, русского языка и физической культуры).
Если сформулировать главную задачу этой Школы предельно кратко, то это «подготовка широко образованного человека будущего» настолько, насколько это возможно сделать за два года.
‒ Не большая ли это роскошь, отдавать два года из четырех под базовую подготовку?
‒ Не из четырех, а из шести и больше (плюс магистратура и аспирантура). Факты таковы: подавляющее большинство выпускников бакалавриата ТПУ хотят продолжить обучение в магистратуре. Это соответствует нашим устремлениям трансформироваться в университет преимущественно магистерско-аспирантского типа. ТПУ как один из ведущих инженерных вузов России имеет и опыт, и кадры, и материальную базу для подготовки инженерной элиты.
Средний балл ЕГЭ абитуриентов-2017 составил 78,3 - это лучший результат среди нестоличных технических вузов. Система элитного технического образования (ЭТО) действует в университете с 2004 года: 10-15 процентов студентов с первого курса параллельно с основными образовательными программами получают дополнительные знания и навыки, помогающие им стать лидерами инженерной профессии. Мы созрели для того, чтобы распространить систему ЭТО на весь университет.
Бакалавриат в ТПУ - это только первая ступень в подготовке инженеров нового поколения. В будущем высококвалифицированном специалисте два года закладывается фундамент, на 3-м и 4-м курсах у него появляется возможность обучения по своей персональной образовательной траектории.
Этот этап мы условно называем «спецбакалавриатом». Помимо изучения специальных дисциплин по тому направлению, которое студент выбрал при поступлении в вуз, в «спецбакалавриате» он должен самостоятельно выбрать до двух дисциплин в семестр из других направлений подготовки. Условно говоря, физик-ядерщик дополнительно прослушает курс материаловедения, нефтяник - курс по энергетике и т.д. У каждого из них появляются свои уникальные компетенции и дополнительные плюсы в портфолио для потенциального работодателя.
‒ Как в целом будет выглядеть образовательная структура обновленного университета?
‒ На базе нынешних семи научно-образовательных институтов и ряда учебных подразделений создаются шесть Инженерных школ: ядерных технологий, неразрушающего контроля и безопасности, информационных технологий и робототехники, природных ресурсов, энергетики, новых производственных технологий.
Плюс Школа базовой инженерной подготовки и Школа инженерного предпринимательства. В Инженерных школах для формирования междисциплинарной среды вместо кафедр созданы более крупные структуры - отделения.
В определенном смысле, это эксперимент, задача которого сломать имеющиеся «перегородки» внутри направлений подготовки, расширить возможности пересечений, взаимодополнений, совместного научно-педагогического творчества преподавателей.
‒ Приоритетные научные направления в ТПУ остаются прежними?
‒ Доля науки в деятельности нашего вуза всегда была высокой. Достаточно сказать, что по общему объему выполняемых НИОКР (свыше 2 млрд руб.) ТПУ находится на втором месте среди вузов страны. Можно было бы успокоиться, продолжив в том же духе, но практика участия в Проекте 5-100 заставила нас пересмотреть научные приоритеты.
Объективная оценка (публикации, цитируемость, защиты диссертаций, результаты предметных рейтингов международных рейтинговых агентств и др.) показала, что наилучшие достижения у нас сосредоточены в двух основных направлениях. Этот анализ побудил создать в ТПУ две Исследовательские школы - Школу физики высокоэнергетических процессов и Школу химических и биомедицинских технологий. Их главная задача - проведение прорывных научных работ и подготовка исследователей - кандидатов наук.
Предусмотрены также структуры переходного типа - именные Научно-образовательные центры в Инженерных школах, которые со временем должны перерасти в самостоятельные Исследовательские школы или влиться в уже действующие.
‒ Почему именные?
‒ Они носят имена выдающихся ученых-политехников: химика Кижнера, физика Вейнберга, энергетика Бутакова.
Мы концентрируем в этих центрах материальные и финансовые ресурсы на наиболее перспективных исследовательских направлениях, там, где способны совершить научные прорывы.
Более того, мы объединяем лучшие кадры, вдвое снижая им учебную нагрузку и делая главным показателем эффективности деятельности даже не количество публикаций, их цитируемость, а успешную подготовку кандидатов наук, то есть взращивание нового поколения исследователей.
‒ ТПУ пятый год участвует в Проекте 5-100. Общий объем полученных в рамках этой программы субсидий составил 3 151 млн рублей. Результат есть?
‒ Цель сегодняшней трансформации вуза - в существенном повышении качества нашей научно-образовательной деятельности, выведение ее на уровень лучших мировых образцов. На это нацеливает нас и Проект 5-100. Вектор тот же.
Но госпрограмма поддержки ведущих университетов страны имеет и более конкретную цель - вхождение к 2020 году не менее пяти российских вузов в топ-100 мировых университетских рейтингов. Мы отчетливо осознаем, что задуманные нами изменения не дадут сиюминутной, немедленной отдачи, их позитив проявится за чертой 2020 года.
Участие в Проекте 5-100 подкрепляет наши намерения меняться к лучшему: с одной стороны, мы получаем поддержку со стороны государства в этом движении, а с другой ‒ постоянно ощущаем повышенные требования к нашей работе. С участников Проекта и спрос особый. На мой взгляд, Проект 5-100 - превосходный инструмент для реализации амбиций того, кто хочет добиться большего, чем имеет сейчас.
Что касается результативности участия ТПУ в Проекте 5-100, то индикатором здесь может служить динамика нашего продвижения в мировых университетских рейтингах. С 2013 года в рейтинге Times Higher Education Томский политех прошел путь с нулевой позиции до места в группе 301-350, это третий показатель среди российских университетов после МГУ и МФТИ. В рейтинге QS World University Rankings мы находимся на 386 месте.
Для нас особенно важно, что в последнее время мы добились существенного прогресса в предметных рейтингах. В 2017 году ТПУ впервые вошел в предметный рейтинг ARWU (Шанхайский рейтинг университетов) по направлению «Машиностроение», в предметные рейтинги QS и THE по направлению «Инженерные науки и технологии», причем в последнем мы заняли позицию, близкую к топ-100 ведущих вузов мира, а среди российских вузов находимся на втором месте после МГУ.
‒ Какие проблемы назрели в российском инженерном образовании? Где требуется пересмотр образовательных парадигм?
‒ Мы по-прежнему массово готовим инженеров вчерашнего дня, не соответствующих потребностям новой экономики. Нет такого понятия «инженер вообще». Сегодня нужны инженеры разных типов: линейные инженеры-технологи, встроенные в определенную технологическую цепочку и отвечающие за бесперебойное функционирование производства на уровне участка или цеха. Нужны инженеры-разработчики, инженеры-конструкторы, инженеры-исследователи. Нужны системные инженеры, которые занимаются созданием сложных технических систем и решением многомерных инженерных задач. Нужны инженеры-предприниматели, умеющие управлять высокотехнологичным бизнесом.
Есть ли что-нибудь подобное в дипломах выпускников технических вузов? Нет. Наши технические вузы, в основном, выпускают узких специалистов, обученных своему узкому направлению, за границами которого они, как рыба, выброшенная на берег, могут только глотать воздух.
Я убежден в необходимости дифференциации системы подготовки российских инженеров. Я считаю, что ведущим техническим вузам государство должно дать задание на подготовку преимущественно инженеров высокой квалификации. Таким вузам надо выставлять требования готовить инженеров нового поколения. Распространять же эти требования на всех - значит заниматься самообманом.
Чтобы связать свою жизнь с передовыми исследованиями в науке или с инновационным бизнесом, совсем не обязательно идти после школы в столичные вузы. Новосибирский государственный университет - один из тех российских вузов, в котором интеграция с наукой происходит на деле, а не на словах. Физический и медицинский факультеты, факультет естественных наук (или ФЕН, как его ласково здесь называют) регулярно становятся источником новостей о новых открытиях и разработках. Выпускники НГУ развивают инновационный бизнес здесь же, в новосибирском Академгородке, в котором находится вуз. Иностранные журналисты называют это место «Силиконовой тайгой», и приезжим остаётся только удивляться, как эффективно соединяются здесь некоторая сдержанная консервативность классического университета и смелость инновационных стартапов.
Михаил Петрович, как ректор вуза, расположенного именно в Сибири, видите ли Вы какую-то особую региональную специфику, которая свойственна именно вашему вузу и которой нет, возможно, у МГУ или СПбГУ?
- Если говорить о специфике Сибири, то, заметьте, все реформы в России всегда заканчивались здесь (улыбается) . Сибирь - это уникальное географическое пространство. С географической точки зрения университет расположен в центре страны, хотя вокруг - громадные малонаселённые территории. До любой точки Европы - примерно 7 часов непрерывного полёта. При этом университет находится в центре Новосибирского Академгородка, а это научная столица России, без всяких оговорок. Здесь на площади полтора-два квадратных километра сосредоточено 35 научно-исследовательских институтов Сибирского отделения Российской Академии наук (СО РАН) с очень мощной интеллектуальной и материальной базой. И сам университет в своё время был организован Сибирским отделением, и уже в этом его уникальность. Нет такого университета в России, который бы дал столько исследователей для всей Российской академии наук.
Только в настоящее время из 35 институтов, которые расположены здесь в шаговой доступности (кстати, это тоже уникально), 22 возглавляют выпускники нашего вуза. И сейчас, на этапе «омоложения», переизбрания директоров, это число не будет уменьшаться. Это тоже важный штрих к портрету университета. Генеральный директор технопарка новосибирского Академгородка - тоже выпускник мехмата, Дмитрий Верховод. Выпускники Новосибирского университета - это диаспора, которая раскидана по всем точкам Земного шара.
НГУ - участник программы «Проект 5-100», которая должна повысить позиции ведущих российских вузов в мировых рейтингах.
Университет был создан по принципам единства образования и науки. С самого начала здесь преподавали сотрудники исследовательских институтов. Это обучение через генерацию знаний: преподаватели всегда привносили в свои курсы нечто такое, что происходило на переднем крае науки. Примерно 80% наших преподавателей являются совместителями и работают в институтах. Это отличает нас даже от столичных вузов.
Ещё одна отличительная черта - воплощение идеи непрерывного образования. Мы ведём талантливых детей, начиная с физмат-школы (СУНЦ НГУ), проводим школьные олимпиады.
В своей программе, с которой Вы вступали на пост ректора, Вы говорили о том, что интеграция университета с РАН - то, над чем особенно надо работать. Вы в должности уже 3 года, что скажете, насколько это направление продвинулось?
- Эта интеграция как была с самого начала, так и остаётся. Важно её не потерять на нынешних крутых виражах, которые происходят в стране: тут и реформы в области образования и науки, и реформа РАН. Вопрос про интеграцию стоял с первого заседания первого учёного совета. 14 января 1960 года академик Векуа сказал, что наш университет интегрирован в СО РАН де-факто, а де-юре надо эту связь усиливать. На сегодняшний день в рамках программы «Проект 5-100» мы создали много совместных лабораторий с институтами Сибирского отделения, а именно 73. Нужно делать так, чтобы это было выгодно и институтам, и университету.
Если говорить на языке образования, то Академгородок - это супер-университет, и по потенциалу он нисколько не уступает ведущим университетам России, если рассматривать это как научно-образовательный комплекс. И, чтобы потенциал реализовывался, у институтов должна быть мотивация интегрироваться с университетом. Мы хотели бы, чтобы университет стал интеграционной площадкой для институтов, как раньше такой площадкой было Сибирское отделение. Здесь институты могли бы делать совместные проекты.
Студенты НГУ участвуют в исследованиях Института ядерной физики СО РАН.
Нам необходимо совместно с Институтами организовывать сетевую аспирантуру, ведь большинство аспирантов институтов СО РАН - это выпускники НГУ. Университет должен входить в совместные советы по присуждению ученых степеней.
А так - мы интегрируемся, никаких «трещин» между университетом и институтами нет. Я сам выходец из академической среды, по-прежнему остаюсь по совместительству заведующим лабораторией. Все 10 ректоров университета имели академический бэкграунд, в кресле ректора оказывались люди, которые работали в науке.
На недавней встрече с Вами и Сергеем Белоусовым, председателем попечительского совета НГУ, затрагивался вопрос о том, должен ли НГУ позиционировать себя как элитарный вуз. Какое ваше мнение? Ведь такое позиционирование способно оттолкнуть хороших, но не самых выдающихся местных студентов, хотя и привлечь при этом большее количество студентов из других регионов или даже из-за границы. На кого, скажем так, больше ориентирован вуз?
- Я считаю, что это миссия НГУ - готовить интеллектуальную элиту для науки, образования, высокотехнологичных предприятий, бизнеса. НГУ должен позиционировать себя и быть элитарным вузом, потому что иначе мы потеряем наши конкурентные преимущества.
Университет всегда готовил исследователей. Даже если мы сейчас делаем крен в сторону инженерии, то необходимо готовить инженеров-творцов, а не инженеров-исполнителей.
Ректор НГУ вместе с коллегами посещают новый корпус университета, который вот-вот будет сдан в эксплуатацию. Не каждый вуз может похвастаться новыми корпусами, строительство которых не остановил экономический кризис.
Позиционирование себя элитарным вузом ни в коей мере не должно оттолкнуть талантливых студентов, наоборот - это будет притягивать. Нельзя в угоду коньюктуры отступать от своей исторической миссии. Мы стараемся привлекать студентов из других регионов России и из-за рубежа. Несмотря на то, что ЕГЭ делает вуз доступнее для абитуриентов из других регионов при наличии соответствующих баллов, средний балл ЕГЭ у нас остаётся очень высокий. Это третье место среди российских классических университетов. Мы 15-е по среднему баллу ЕГЭ в общем списке и первые среди нестоличных вузов.
В Академгородке есть свой бизнес-инкубатор. Как Вы думаете, не нужно ли работу со стартапами выводить на какой-то новый уровень, например, начать преподавать в вузах курсы по разработке стартапов?
- Что касается бизнес-инкубатора, то мы в основном работаем в технопарке. В технопарке более 80% резидентов и сотрудников - это выпускники НГУ. Если вы посмотрите летние и зимние школы Академпарка, то там более 50% участников - это наши выпускники.
Мы вносим большой вклад в стартапы, готовя людей, которые способны заниматься высокотехнологичным наукоёмким производством. Если говорить о движении в сторону инженерии, мы сейчас организуем несколько направлений инженерной подготовки: приборостроение, энергоэффективный катализ, биотехнологии.
Такой, не самый серьёзный, но, тем не менее, актуальный вопрос. Буквально пару недель назад появилась новость о том, что Калифорнийский Университет в Беркли ввёл в программу своих летних семинаров шестинедельный курс по популярному сериалу «Игра престолов», в рамках которого разбирается этот сериал как культурный феномен. Из более давних примеров: там же в Беркли уже несколько лет как появился курс по компьютерной игре Starcraft, там изучают военную теорию и теорию игр. Как Вы относитесь к такому явлению? Нужно ли какие-то такие яркие культурные феномены интегрировать в образовательный процесс? Или же образование, особенно классическое университетское, должно быть от этого свободно?
- Действительно, геймификация обучения активно используется в топовых западных университетах. Это своеобразный ответ на вызовы времени: в вузы приходит «цифровое поколение», которое можно мотивировать такого рода приёмами. Но они, безусловно, не являются альтернативой классического университетского образования. Это, скорее, факультативная его составляющая.
Сейчас образование активно уходит в интернет. Феномен массовых открытых онлайн-курсов и иже с ними уже стал достаточно общим местом. И в России вузы тоже вынуждены считаться с этой тенденцией и вводить системы дистанционного обучения. А как с этим обстоят дела в НГУ?
Массовое онлайн обучение в НГУ развивается. В 2014 году разработаны три открытых электронных курса, предназначенные для размещения на аккредитованных Государственным институтом русского языка им. А.С. Пушкина платформах и обучения иностранных слушателей на русском языке: «Биология», «Практический курс русского языка: орфография, пунктуация и культура речи», «На пороге цивилизации: археология палеометалла Евразии». 14 сентября 2015 года на международной конференции по новым образовательным технологиям EdCrunch в Москве будет объявлено о выходе НГУ на международную площадку онлайн обучения. Интрига заключается в том, что сегодня мы не можем огласить название платформы и названия курсов.
От редакции: На момент выхода интервью интрига была раскрыта. НГУ запускает два бесплатных курса - по генетике и основам вирусологии - на платорме Coursera. Курс по основам вирусологии ведёт известный учёный Сергей Нетёсов со своими коллегами. Именно в его лаборатории был расшифрован геном вируса Эбола. Запуск этих курсов означает для университета выход на глобальный рынок онлайн-образования. Новость об этом размещена на официальном сайте вуза.
Как вы относитесь к тому, что студенты проходят курсы на онлайн-платформах, например, на Coursera? Не думаете ли вы как-то учитывать полученные за такие курсы сертификаты в офлайн-обучении студентов?
- Если Вы знаете, то в РФ создан некий аналог Coursera - «Российская национальная платформа открытого образования» . Министерство образования и науки РФ рекомендует вузам перезачитывать результаты обучения, полученные при освоении онлайн-курсов, размещённых на этой платформе, например, в качестве факультативных дисциплин. Этот вопрос сейчас прорабатывается в нашем университете.
В 2014 году НГУ занял третье место среди российских вузов по среднему баллу ЕГЭ среди поступивших. Как вы при этом относитесь к ЕГЭ - это эффективный способ проверить готовность абитуриентов учиться в вашем вузе? Или вы скорее ориентированы на олимпиады и олимпиадников?
- Конечно, ЕГЭ позволяет «на входе» определить готовность человека учиться у нас, но для нас предпочтительнее люди, которые поступают по олимпиадам. И таких, кстати, довольно много на естественно-научных факультетах. Они в основном идут на физфак и на ФЕН. В прошлом году мы отследили такую статистику: олимпиадники во время первых сессий по среднему баллу, примерно на балл опережают тех, кто прошёл по ЕГЭ. Правда, это не очень характеризует, как дальше сложится их судьба. Но вообще олимпиадники учатся лучше. Умение решать нестандартные задачи - это очень важно. Все мы, старшее и среднее поколение, поступали через экзамены. На физфаке сдавали 5 экзаменов: физика письменно и устно, математика письменно и устно, сочинение.
На таких экзаменах главным было умение решать нестандартные задачи. Задачи были распределены по уровням сложности. Можно было решить две из пяти и получить «тройку», а можно - одну, но сложную, и получить «четвёрку». Экзамены позволяли отбирать людей, которые умеют нестандартно мыслить.
Как вы в принципе относитесь к различным рейтингам вузов? Как к неизбежному злу, которое надо учитывать в своей работе просто потому, что так сложилось, или же всё-таки как к какому-то объективному показателю, который отражает реальную картину?
В рейтингах надо участвовать. Это своего рода зеркало, в которое вузы должны смотреться. Единственное, что нужно требовать от рейтинга - чтобы в нём были объективные критерии. Нам тяжело тягаться по репутации с вузами Москвы и Санкт-Петербурга, но есть объективные показатели. И, как бы нас ни оценивали, мы всегда оказываемся в десятке лидеров среди российских вузов.
Вузы в Сибири тоже различны. НГУ не похож на Томский государственный университет или другие ведущие сибирские ВУЗы. Новосибирский университет очень молодой, но, тем не менее, у него сформировались традиции, которые есть только здесь. Наш слоган - «Мы не сделаем вас умнее, мы научим вас думать» - он соответствует духу университета.
От редакции: На днях опубликована русифицированная версия QS World University Rankings - Мирового рейтинга лучших университетов по версии британской консалтинговой компании Quacquarelli Symonds. НГУ занимает в нём 317-ю позицию. Это третье место среди российских вузов - впереди только МГУ и СПбГУ, - и первое среди участников программы «Проект 5-100».
Говорят, в околоуниверситетских кругах есть определённые опасения, не закроет ли ректор, то есть Вы, гуманитарный факультет. С чем такие опасения связаны? И как быть, в таком случае, с сильной археологической школой, которая тоже делает НГУ имя? Есть ведь примеры успешного соседства гуманитарного и технического направления в университетах?
Это сложный для меня вопрос, но на самом деле ректор не собирается закрывать ни одно гуманитарное направление. Может быть, количество юридических лиц изменится. Идёт речь о том, чтобы объединить гуманитарные направления под неким «зонтиком». Но ни одно гуманитарное направление мы закрывать не собираемся. Факультет - это одно, а направления - это другое. Классический университет несет ещё и социо-культурную миссию, и мы просто не можем отказаться от неё.
Сергей Белоусов, когда его спросили, каким он видит некий идеальный вуз, перечислил иностранные языки, дизайн и психологию. А какие три вещи назвали бы Вы? В чём со списком Сергея Вы согласны?
- Инженерное направление, он назвал дизайном, с этим я согласен. Следующее - это медицина, в целом науки о живом, и фундаментальные науки. Я бы добавил гуманитарные науки, без них классический университет невозможен.
- Если бы вам удались все те реформы, которые вы задумали (уже реализуете или только держите в голове), то как бы выглядел НГУ? А его взаимодействие с СО РАН и институтами?
- Знать бы, что я задумал (улыбается)! Многое из того, что задумали «отцы-основатели», уже реализовано. Мне трудно сказать, куда нас выведет кривая взаимодействия с институтами и к чему выведет реформа университета. Очень важно, чтобы то, что есть сейчас на территории Академгородка, представляло собой единый научно-образовательный комплекс. Чтобы у нас не было барьеров - материальных, интеллектуальных, финансовых. Необходимо, чтобы происходило омоложение кадрового состава, улучшалась научно-образовательная и социальная инфраструктура.
Главное - идти эволюционным путём. Революциями ситуацию не улучшить. Тут особая среда, особый мир, особый дух, и именно все лучшее здесь надо сохранить.
В этом году исполнилось всего два года с момента образования Псковского государственного университета. Но назвать университет молодым нельзя - вуз имеет огромный багаж традиций учреждений, которые вошли в его состав.
О том, как развивается университет, какими успехами он гордится, а также о тенденциях в высшем профессиональном образовании и его задачах на сегодня рассказал ректор ПсковГУ Юрий Демьяненко в эфире радиостанции «Эхо Москвы».
Юрий Анатольевич, каковы особенности системы высшего профессионального образования сегодня? На какие «вызовы» необходимо отвечать вузам?
Особенности высшего образования Псковской области мало отличаются от тех особенностей, которые сегодня присутствуют в высшем образовании всей России. Это диктуется, прежде всего, мировыми тенденциями в экономике, в общественной жизни, в политике. Уже набившее оскомину слово глобализация - состоявшийся факт. И уже никуда не денешься от этого слова и от системы глобализации всего мирового пространства. Но есть еще и некоторые, на мой взгляд, объективные обстоятельства, которые диктуются временем. В этом плане мне очень близки слова нашего замечательного ученого Владимира Ивановича Вернадского о том, что будущее человечества связано с развитием науки и образования не по отраслям, а по проблемам. Он сказал об этом еще в начале XX века, и сейчас сбываются слова великого человека. Сегодня уже падает спрос на узкопрофильных специалистов.
Кстати, во всем мире еще раньше пришли к этому выводу. Поэтому и оперативно перестроилась система высшего образования. Поэтому в 80-е годы начались, а в 90-е шли очень активно болонский процесс, реформирование высшей школы, к которому на рубеже XX-XXI века подключилась и Россия. Смысл этого процесса в том, чтобы система подготовки специалистов удовлетворяла потребности общества в экономике, в социальной сфере, в политике, в бизнесе в соответствии с теми тенденциями, о которых я сказал.
Большинство родителей наших потенциальных абитуриентов (а я с ними общаюсь, особенно в весенний период, когда начинается активная работа по профориентации выпускников) не понимают, что такое бакалавриат. Это один из вызовов профессионального образования, который сегодня существует: система российского высшего профессионального образования перестраивается на многоуровневую систему. Я не могу сказать, что сегодня мы полностью перестроились. Наверное, на бумаге это так выглядит, но надо перестроить умы не только населения, выпускников школ, но и самих работников высшей школы. Могу массу примеров привести. Мы, став государственным классическим университетом, приняли традиции двух вузов и трех средних профессиональных учреждений образования, которые также вошли в состав университета с их программами, с их образовательными направлениями, с факультетами. Чтобы перестроиться на рельсы классического университета, многое сделано: адаптированы программы, введены новые образовательные направления, расширен спектр образовательных услуг, который необходим Псковской области.
Нам сегодня необходимо понимание того, что нужно региону. Это очень важно. Потому что миссия университета заключается в подготовке высококвалифицированных, конкурентоспособных, обладающих разными компетенциями, в том числе и культурными, выпускников, необходимых для Псковской области, как области, входящей в систему стран Балтийского региона.
Вы сказали, что ПсковГУ молодой университет и в то же время богатый традициями вошедших в его состав образовательных учреждений. Какими достижениями и успехами вуза Вы гордитесь?
Я горжусь тем, что мне довелось работать в профессиональном компетентном коллективе, который смог за исключительно короткое время понять, на какие рельсы поставить университет. Самая главная моя гордость - я оказался в этом коллективе, среди этих людей.
В конце 90-х годов в Москве проходила конференция, посвященная парадигме развития классических университетов. На ней было заявлено, что классическим университетом можно считать вуз, который в течение 20 лет работает по программам классического образования, в том научном направлении, которое необходимо классическому университету. Для этого нужно как минимум 20 лет. Вот почему я говорю, что мы сегодня на начальном этапе своего развития. Тот университет, каким он должен стать в окончательном варианте - это будущее. Но мы сегодня закладываем фундамент. Я горжусь тем, что мы смогли буквально в первый год работы всем коллективом составить программу своего развития, и срок в 20 лет нам удалось сократить в два раза.
Мы перед собой поставили цель: за первый год объединиться и понять то, что мы хотим, еще два года мы себе дали на то, чтобы сделать фундамент академической и управленческой структуры. Еще 6 -7 лет нам нужно, чтобы проанализировать то, что мы делаем, заявить о себе как о классическом университете. Хотя в принципе мы позиционируем себя именно так: классический государственный псковский университет. В классическом университете процент кандидатов и докторов наук должен быть 50%. У нас из почти 600 преподавателей 70% - доктора и кандидаты наук. Это очень серьезная научная составляющая, и мы смогли уже в течение первого года сделать заявку в министерство образования, чтобы нам дали средства на развитие программы Стратегического развития. В Министерстве образования сегодня 55 вузов получают средства на эту программу, в том числе и Псковский государственный университет.
Уже к концу первого года работы коллектив смог заявить себя не только как образовательное и научное сообщество, но и как сообщество, которое заботится о воспитательной работе. Я знаю, что достаточно большое количество вузов в России считает, что воспитательной работой заниматься не надо. У нас иные подходы, и когда министерство образования объявило конкурс на лучшую постановку воспитательной работы, мы приняли в нем участие и стали одними из победителей. Нам дали еще 28 млн. руб. на два года. В конце прошлого года был подведен итог работы по развитию студенческого самоуправления, и мы опять вошли в число вузов, признанных победителями в этой работе. Нам выделены еще 20 млн. руб. на развитие студенческого самоуправления.
Какие кадры необходимы сегодня нашему региону? Каким отраслям особенно нужны квалифицированные специалисты?
Это тема, которой вплотную занимается наш университет. Мы поставили перед собой задачу провести мониторинг профессионального образования в Псковской области. Какое образование сегодня дает наше учреждение, каких специалистов мы выпускаем, будут ли они необходимы нашей области, России или мы работаем «на корзину»? Этим мы занимаемся: создан центр кадрового потенциала и образовательной логистики. Мы исходим из того, что администрация области разработала программу развития экономики на 10 лет. Одним из фундаментальных ее составляющих является развитие промышленных производств. Без этого благосостояние Псковской области, на мой взгляд, если и будет улучшаться, то косметически. Капитально изменить благосостояние псковича сегодня могут только производства. Такая программа сегодня существует. Только слепой может не видеть те успехи, которые сегодня есть в сельском хозяйстве (животноводческие комплексы, агрогородки) или в социальной сфере (центры сердечно-сосудистой хирургии, которых уже три в Псковской области). Но все-таки самое главное - создание производств. Поэтому в рамках программы запланировано создание высокотехнологических производств в электронике, в машиностроении, в фармацевтике, логистике. Все это объединено в особую экономическую зону Моглино.
Экономическая зона - это не есть государственные предприятия. В экономическую зону должны прийти инвесторы, для которых нужны: привлекательность, налоговые льготы, площадки для создания производств с инфраструктурой и кадры. Проблему кадров можно решить тремя способами. Первый способ: если мы очень богатые, мы строим жилье, создаем инфраструктуру: школы, больницы и т.д. и завозим сюда высококлассных специалистов как из России, так и из-за рубежа. Это возможно, если область богатая. Другой путь - завезти сюда талантливую молодежь, дать им образование и подготовить для работы в экономической зоне «Моглино». Это более экономичный путь. И третье - заинтересовать выпускников школ, чтобы они не уезжали из Псковской области, получали здесь образование и оставались работать в Моглинской зоне. Это как раз одно из направлений, над которым работает университет.
Но ведь есть в Псковской области и традиционные промышленные производства, и сейчас они встают на ноги. Это и кабельный завод, и завод электросварочного оборудования, и другие предприятия. Кто-то должен готовить специалистов для них?
Я приехал с семьей в Псковскую область в начале 70-х годов, потому что моя жена по распределению была направлена работать на Псковский домостроительный комбинат. Она закончила факультет промышленного и гражданского строительства, и тогда было всесоюзное распределение. Поэтому даже приветствовалось, что выпускники Псковской области едут поступать в столичные вузы, так как все равно было распределение. Сегодня совершенно иная ситуация, которую можно определить такой фразой: спасение утопающего - дело рук самого утопающего. И если он не будет громко звать на помощь, пытаться не уйти под воду, никому он будет не нужен.
Почему к 2035 году будут востребованы не профессии, а навыки, как российским инженерам пробиться на международный рынок, каких студентов должен готовить современный университет и зачем ректору переодеваться в Дарта Вейдера, рассказал сайт доктор технических наук, профессор, ректор Университета ИТМО Владимир Васильев.
Университет ИТМО курирует профиль «Наносистемы и наноинженерия» Олимпиады НТИ. Вы можете спрогнозировать, чем участники профиля будут заниматься к 2035 году?
Стоит отметить, что мы курируем профиль «Наносистемы и наноинженерия» Олимпиады НТИ совместно с Московским государственным университетом, так как в данном профиле тесно переплетаются физика и химия. За химический блок отвечает МГУ, а мы подходим с точки зрения физики.
Сейчас сложно сказать о конкретных вещах, которыми будут заниматься участники данного профиля в 2035 году, но можно попытаться обозначить те области, которые, на мой взгляд, будут наиболее интересны и где разработки в сфере наноинженерии будут широко востребованы.
Прежде всего, это информационные технологии - создание квантовых компьютеров, квантовых симуляторов, устройств для реализации систем квантовых коммуникаций.
Вторая область связана с биологией и медициной. Это различные нанодатчики и наноинструменты, с помощью которых можно определять, диагностировать те или иные элементы в биологическом мире и в человеческом организме, а также инновационные инструменты для профилактики и лечения тяжелых заболеваний, позволяющие вмешаться в ту или иную нестандартную ситуацию и выправить на наноуровне сбои в организме.
Третья область, в которой также будут активно использоваться достижения нанотехнологий и наноинженерии, - это фармацевтика. Здесь речь идет не только о создании новых, более эффективных молекул лекарственных веществ, но и о конструировании специальных матриц для таргетированной доставки лекарств, которые будут одновременно и диагностировать болезнь, и лечить ее путем адресной доставки препарата и направленного воздействия на пораженные органы, ткани, кровеносные сосуды. Такой подход, при котором фармацевтический препарат выполняет функции и средства диагностики, и терапевтического агента, называется тераностикой.
Кроме того, разработки в сфере наноинженерии, безусловно, будут востребованы в области создания новых материалов для технических решений, использования в быту и так далее.
- Какие профессии будут востребованы к 2035 году?
Я думаю, что в 2035 году будут популярны те профессии, которых сегодня нет. Поэтому сейчас, пожалуй, нужно говорить о компетенциях , которые будут востребованы.
Уже очевидно, что к тому моменту широкое развитие получат технологии искусственного интеллекта, роботизация. Значительную часть рутинной работы на производстве и в сфере услуг, в которой сегодня задействовано много людей, может и должен взять на себя искусственный интеллект.
Соответственно, будут востребованы специалисты, деятельность которых связана с созданием и использованием киберфизических систем, обеспечением безопасности данных систем, интеграции их с человеком; с робототехникой и искусственным интеллектом. При этом компетенции данных специалистов будут смещаться из логической, детерминированной области в эвристическую - ту, где во главе угла будет творчество, а поддерживать его будут технологии. Как это будет называться и где стыковаться, пока тяжело сказать, но акценты, думаю, все-таки будут смещаться непосредственно на человека, на его развитие. Конкретные профессии сейчас назвать сложно. Однако совершенно ясно, что нет ни одной профессии из ныне существующих, которые войдут в десятку наиболее востребованных в 2035 году.
Университет ИТМО участвовал в разработке программы «Цифровая экономика». В связи с этим вопрос: какое место через некоторое время смогут занять победители Олимпиады НТИ в цифровой экономике?
На мой взгляд, победители Олимпиады хорошо вписываются в развивающиеся сквозные технологии - это тот же самый искусственный интеллект, большие данные, информационная безопасность, квантовые технологии. Сквозные технологии пронизывают все рынки НТИ. Это и AutoNet, и MariNet, и NeuroNet, и другие. Как вы знаете, в сфере IT продукты и технологии живут совсем недолго, от одного до трех лет. Поэтому важно, чтобы ребята обладали способностью к быстрым изменениям, гибкостью, умели подстраиваться. Я уверен, что и предприятия, и научно-исследовательские организации, и университеты в будущем с радостью примут сегодняшних победителей Олимпиады.
- Что нужно российскому инженеру или инженерной команде, чтобы быть востребованным на глобальном рынке?
Помимо профессиональных, а также надпредметных компетенций (то, что называется soft skills ), необходимо развивать постановку критического, рационального, системного мышления. Инженер должен не просто видеть решение конкретной задачи, но и уметь предсказывать, как это повлияет на окружающую среду, на человека, на другие технические системы и так далее. Необходим именно системный подход, новое мышление. При принятии того или иного технического решения специалист должен все время задавать себе вопрос: «Что за этим последует?»
Ведь инженер внедряет в конкретные технические изделия, в ту или иную технологию или конструкцию то, что сделано учеными, - результаты фундаментальных или прикладных исследований. Для того чтобы все это использовать и, что называется, не навредить, а получить положительный эффект, надо понимать, какие изменения повлечет за собой твое решение и как они будут связаны с другими областями. У Брэдбери в рассказе «И грянул гром» описан «эффект бабочки»: одна мелкая деталь может повлиять на то, что будет происходить в целом мире. Для инженера тоже крайне важно это понимать.
Университет ИТМО присоединился к платформе дистанционного обучения edX. Как вы думаете, какое место дистанционные форматы обучения займут, скажем, в том же 2035 году? Зачем нужен университет, если есть Интернет?
Во-первых, безусловно, дистанционное обучение и дистанционные технологии будут развиваться, и нет сомнений, что все больше и больше людей, особенно тех, кто решит переобучиться или повысить свою квалификацию, будет использовать дистанционное обучение.
Во-вторых, по понятным причинам, и мы все это знаем, высшая школа по качеству географически распределена неравномерно. Не только в России, а по всему миру. Поэтому для того, чтобы чуть-чуть выровнять уровень подготовки, важно, чтобы люди, которые не имеют возможности очно обучаться в тех или иных университетах, могли получить недостающие модули, компетенции, знания у лучших команд и преподавателей, географически удаленных от них. Это актуально и для России, потому что ни для кого не секрет, что и уровень преподавания, и уровень проведения научных исследований в нашей стране различается от региона к региону.
Разумеется, у нас есть признанные научные школы и великолепные преподаватели, поэтому так важно давать доступ к лучшим практикам с помощью дистанционных форматов. Особенно в условиях стремительно развивающихся технологий и общества в целом. Мы говорим о концепции «Образование через всю жизнь». Сегодня это наша реальность. Необходимо постоянно получать дополнительные знания и навыки, которые можно изучать модулями и сразу же использовать на практике. И эта роль дистанционного обучения будет повышаться.
А университет нужен потому, что он дает фундаментальную подготовку, фундаментальное образование и навыки очной совместной работы face-to-face , решения проблемы в команде. Кроме того, высшая школа закладывает не только фундаментальную базу, но и особое мышление. Поэтому от университета никуда не деться. Другой вопрос в том, что с развитием искусственного интеллекта и роботизации университет будет меняться. Например, будут появляться интернет-помощники с искусственным интеллектом вроде бота: тьютор-бот, бот-преподаватель. Но фундаментальность можно дать только при очной работе. И несмотря на то, что мы сами активно принимаем участие в разработке дистанционных курсов, университет будет необходим.
В будущем дистанционный формат обучения будет предполагать не просто использование онлайн-общения, но и удаленное использование лабораторий. Некоторые ответы на вопросы будут идти не от конкретного преподавателя, а от электронного тьютора-бота. Что касается места, которое займут удаленные форматы, если мы говорим о сочетании очного и дистанционного обучения, то здесь все зависит от формы обучения. Если это дополнительная, а не основная образовательная программа, дистанционные компоненты могут составлять до 100%. Если мы говорим об основной программе, которая дает фундаментальные знания, постановку мышления, то, по моей оценке, в этом случае дистанционные курсы будут использоваться не более чем в 50% случаев. Остальные 50% материала студенты должны будут проходить в очном режиме.
- Каким должен быть современный университет?
Во-первых, современный университет, в котором готовят людей для будущего, должен работать с опережением, а значит, понимать, предсказывать, желательно лет на десять вперед, что будет происходить с обществом, с окружающим миром и технологиями, и выбирать те направления подготовки, которые будут востребованы на горизонте не менее десяти лет.
Более того, сам университет должен стать зеркалом преобразований, которые происходят в мире. Так, мы понимаем, что информационные технологии коренным образом меняют нашу жизнь, они меняют и подход к высшему образованию, и от этого никуда не деться. Наш физический, реальный мир все теснее становится связан с виртуальным. Такое сочетание, баланс между реальностью и виртуальностью, должно быть представлено и в современном университете.
Во-вторых, понятно, что ни один университет не может быть «всеядным», одинаково компетентным во всех сферах: гуманитарной, творческой, технической, естественнонаучной. Вуз должен выбрать конкретную фокусировку, на которой он сосредоточит все свое внимание и ресурсы: кадровый потенциал, учебно-лабораторную базу и так далее. Для того чтобы это сделать, нужна программа университета, общее видение, которое создает коллектив вуза. Чтобы создать такую программу, важно иметь видение 10-летнего и даже 20-летнего образа вуза. А для этого нужно четко осознавать миссию университета, стратегию, цели и задачи, которые перед ним стоят.
Этим современный университет и должен отличаться - умением предсказывать будущее, реагировать на те изменения, которые происходят, определять свое место в данных процессах, то, какие он решает задачи, работает на глобальном рынке или же решает задачи какой-то отрасли, сегмента рынка, локального социума. Это все относится к миссии университета, стратегическим целям и программе. И если все это определено, тогда становится понятно, какими ресурсами нужно его обеспечивать для выполнения данных задач: кадровыми, финансовыми, временными, материальной базой, или же нужно корректировать миссию, стратегическую цель, программу. Вот что такое современный университет, он должен быть гибким, мобильным, но не терять из виду свое предназначение.
Также, безусловно, крайне важна интердисциплинарность, не мульти-, не меж-, а именно интер-. Это мы разложили мир на физику, химию, а природа, сама жизнь не раскладывается по отдельным составляющим, одно влияет на другое. Поэтому современный университет не должен давать «нарезку» по дисциплинам, он должен попытаться их объединить, основываясь на тех компетенциях, которыми он обладает. Примером интердисциплинарности могут служить трансляционные IT в различных предметных областях: в медицине, биологии и социологии. Это одна из дисциплин, в которой присутствует органичное взаимопроникновение компетенций, а не просто ситуация, когда встретились, например, социолог и врач. Это глубоко интегрированная работа специалистов разных областей.
Наконец, вуз не должен терять самоценность высшего образования. Мало готовить чистых «ремесленников», университет оставляет и должен оставлять за собой, в качестве своей миссии, развитие интеллектуального, творческого потенциала, который заложен в человеке.
- Команда Университета ИТМО в этом году в седьмой раз выиграла всемирный чемпионат по программированию АСМ ICPC. Какие победы или достижения ваших студентов вы считаете ключевыми?
Если говорить об АСМ ICPC, то, как всегда, конечно, лучше всего запоминается первая победа. Любая победа из этих семи важна, но особенно важна стабильность: она показывает уровень подготовки, свидетельствует о том, что мы задаем и держим определенную планку, если говорить о программировании.
Однако для меня ключевыми являются те победы и достижения студента, которые заставили его самого подняться вверх на ступеньку, две, а то и несколько, те, благодаря которым он нарастил и реализовал свой потенциал. И неважно, в какой области - в учебе, науке, спорте или творчестве. Любая победа над собой - это главное достижение, необязательно становиться чемпионом мира. Например, если студент создал свою компанию и занимается социальным предпринимательством, добровольчеством, помогая людям, он развивает свой потенциал, эмпатию, способность сопереживать окружающим и при этом занимается конкретным делом, это достижение. И если большинство наших студентов, я надеюсь, совершают такие, назовем их, микропобеды, значит, университет работает правильно, создает ту среду для реализации потенциала, в которой эти победы и достижения возможны. Ключевые достижения - это те достижения, которые направлены на развитие человека.
Университет ИТМО занимается акселерацией студенческих стартапов. Что нужно, чтобы развивать технологический стартап в России?
Первый компонент технический: студенческие технологические стартапы должны базироваться на новых знаниях, которые были получены в результате научно-исследовательской работы. Необязательно своей собственной, но студенту необходимо хорошо понимать ту область, в которой он или она собирается заниматься предпринимательством, если мы говорим именно о высокотехнологичном предпринимательстве.
Второе - нужно уметь адекватно оценивать возможность реализации своей идеи, и этому нужно обучать.
Третье - необходимо понимать запросы потребителя: нужен ли людям тот продукт, который ты выводишь на рынок, будет ли он востребован, есть ли у него свой покупатель.
Четвертое - устойчивость к неудачам. Этому также необходимо обучать. Если ты получил отрицательный результат, если по тем или иным причинам не получилось выйти на рынок, ничего страшного в этом нет. Это не значит, что все рухнуло и жизнь не удалась, все равно надо продолжать.
Описанное выше должна давать та среда, в которой работает студент, молодой технологический предприниматель. Инструментов достаточно много: это стартап-школы, стартап-акселераторы, бизнес-инкубаторы, различные коворкинги (в наше время их называли «курилками»). Все эти инструменты и форматы уже хорошо отработаны, но важно, чтобы все они также были взаимосвязаны.
Сейчас это уже должно стать общей системой, которая должна носить локализованный для России характер. Нужно создать среду, которая позволит студенческому технологическому предпринимательству расти. При таких условиях молодежь - те, кто имеет предпринимательскую жилку, - сможет реализовать себя и начать собственное дело. Таких людей, как известно, не очень много, так же, как и ученых, но тем не менее подобная среда должна быть сформирована, именно локальная среда. Просто перенести в российские реалии тот или иной опыт, который существует, например, в Калифорнии, Сингапуре и даже в близлежащей Финляндии, не получится: разная ментальность, организация инновационного процесса, механизмы и объемы финансирования, отношение к инновациям и так далее.
При этом для России необходимо, чтобы среда для развития подобных студенческих инициатив развивалась именно на базе университетов. Если вспомнить опыт Калифорнии, например, то там ни один университет не создает такую среду, так как рядом находится Силиконовая долина, и крупнейшие компании проводят там свои акселерационные, инкубационные программы. Поэтому Стэнфордскому университету не обязательно создавать полноценную экосистему для развития инноваций. В нашей стране ситуация другая. Создание инкубатора в отрыве от университета, от той подпитки, которую он дает, в России, на мой взгляд, невозможно. Должна быть выстроена целая цепочка инструментов, должна быть возможность создать свою траекторию развития под каждый технологический стартап. Я глубоко убежден, что в России за это должен отвечать университет как организатор, как некое ядро этого кластера. Но это не означает, что государство и бизнес должны оставаться в стороне - без их помощи не обойтись.
- Что, кроме результатов ЕГЭ, нужно принимать во внимание, зачисляя абитуриента в вуз?
ЕГЭ - это решение стандартных задач, он показывает минимальный уровень подготовки. И мы часто видим, что многие творческие люди, которые «горят» чем-то, генерят идеи и смотрят вперед, не очень хорошо сдают экзамен: они не могут или не хотят решать обычные задачи, а ставят перед собой нестандартные. С такими людьми работать тяжелее, но интереснее. Этих ребят нельзя терять, и для этого существуют различные конкурсы, олимпиады, творческие задания. Всегда можно найти вариант. В этом году у нас был абитуриент из Мончегорска: по ЕГЭ он не проходил к нам на бюджет, переволновался на экзамене по математике и недобрал баллов. Но мы узнали, что он нашел серьезную уязвимость в соцсети «ВКонтакте». Мы с ним побеседовали и поняли, что мальчик очень талантливый, по некоторым дисциплинам в области информационной безопасности его знания соответствуют третьему-четвертому курсу бакалавриата. Конечно, мы его взяли - он будет обучаться за счет университета. Существующая система не должна быть препятствием к тому, чтобы такие таланты учились именно в том вузе, который поможет им максимально раскрыться.
Потому что Университет ИТМО создает будущее. Мы смотрим вперед и занимаемся тем, что, мы уверены, будет востребовано спустя десятилетия. В качестве одной из основных задач мы видим раскрытие потенциала студента. Мы не стремимся его переучить, а хотим раскрыть заложенные в нем таланты.
Университет ИТМО - это первый неклассический вуз: он ставит перед собой нестандартные задачи, пытается ответить на большие вызовы, которые уже стоят или могут встать перед человечеством, и использует нестандартные методы для решения данных задач. «Неклассический» означает отсутствие шаблонов, отсутствие штампов.
Наконец, нахождение в нашем вузе предполагает активное взаимодействие, совместную работу людей всех уровней, будь то администратор, лаборант, преподаватель, декан, студент. Наша позиция в том, что каждый несет ответственность за развитие Университета ИТМО, а не просто получает какие-то блага, «образовательные услуги». Если одиннадцатиклассники видят себя именно такими, то Университет ИТМО - для них. А если они приходят с желанием «научите меня, я хочу получать, но не готов вкладываться, отдавать и создавать», то это не абитуриент и не студент Университета ИТМО.
Два года назад вы во время сессии переоделись в Дарта Вейдера, студенты Университета ИТМО стали джедаями, а преподаватели - ситхами. К чему готовиться первокурсникам этого года? Старки против Ланнистеров, ледяные драконы?
Здесь все очень просто: это не я переоделся, а меня переодели. Не мы готовим что-то первокурсникам, а сами студенты вместе с молодыми сотрудниками и преподавателями каждый раз придумывают что-то новое - то, о чем я сам могу и не знать. Например, я не знал, кто такой Дарт Вейдер, мне долго объясняли. И этот случай вновь отсылает к определению «неклассический». Данная характеристика проявляется в том числе и в наших нестандартных кампаниях к сессиям. Все это придумывает и реализует молодежь, а не ректорат, и мы, более взрослое поколение, с удовольствием принимаем в этом участие. Поэтому вопрос о том, какой будет следующая сессия, точно не ко мне. А мы будем содействовать этой задумке и не вмешиваться.
